Читать книгу "Король в моем плену  - Стелла Вайнштейн"

Устав ждать, я издала протяжный, полный муки стон. Король рывком сдернул камзол, ненароком разорвав исподнюю рубашку, отшвырнул в сторону. Руки опустились к пряжке ремня.

Остановленная звуком, я приподнялась на локтях.

Рейс сглотнул, тяжело дыша, резким движением стянул штаны вниз, оставаясь в исподнем.

— Что ты делаешь?

Он поднял на меня черные глаза, в которых ничего невозможно было прочитать. Желваки ходили ходуном, челюсть крепко сжата.

Все-таки решил, что ведьма будет сейчас его насиловать.

Ха!

От абсурдности происходящего меня пробило на саркастический смешок. О да, Рейсвальд, мне от тебя кое-что очень нужно, но ты себе слишком льстишь, если думаешь, что мне приходится силой заставлять мужчин со мною спать.

О нет, придет миг, когда сам будешь умолять о близости!

А еще я отметила, чисто по-женски, что на сей раз хлопковое белье отнюдь не скрывает очевидности того, что король был вполне готов к исполнению обязанностей. Прямо при всей боевой готовности, как стрелки часов, показывающие полдень.

Спрятав довольную улыбку, бросила:

— Прекрати раздеваться, подойди ближе, я объясню, что требуется!

Терпение лопнуло, в груди клокотали накопившиеся за день злость и раздражение.

Рейс встал сбоку, его широкая грудь вздымалась от частого дыхания, мышцы бугрились под загорелой кожей, пальцы подрагивали, стремясь сжаться в кулак.

— Массаж, — сквозь зубы прошипела я, показывая на спину. — Разомни каждую мышцу, слышишь? Пока не щелкнет разряд энергии и в воздухе не запахнет, как после дождя. Понял?

— Как пожелаете, драгоценная мудрейшая госпожа, — чуть не выплюнул Рейсвальд.

Занес руки над сведенной в судороге спиной, замешкался на мгновение, затем опустил ладони на поясницу.

Горячие шершавые руки, какое наслаждение!

Он легонько погладил, неуверенно двинулся вверх к лопаткам.

— Сильнее, чтоб тебя, — прохрипела в сложенные руки.

Он нажал так сильно, что я выгнулась от боли, чуть не столкнувшись макушкой с подбородком короля. В глазах заплясали всполохи, выступили слезы. Уткнулась в сгиб локтя и обреченно попросила:

— Рейс, будь человеком. Ты никогда массаж не делал?

— Нет, — глухо ответил он. — Никогда.

— Может, видел хотя бы?

— Нет. Простите, что не могу уважить ваш каприз, прекраснейшая владычица. Вероятно, вам будет приятней наказать меня? Могу встать на колени, как пожелаете. — Голос Рейсвальда сочился досадой.

Обернувшись простыней, я присела на массажном столике, оказавшись лицом к лицу с обнаженным по пояс Рейсом.

— Признаю, с моей стороны было импульсивно попросить тебя служить мне месяц, но теперь уж поздно нарушить условие. Рейсвальд, ты провел в моих владениях целый день, общался с моими людьми, ел с моего стола. Весьма наслышана о выдающихся мысленных способностях айнурского короля, который в пять лет умел считать лучше почтенных мужей. Уверена, ты давно понял, что наказывать или унижать тебя бешеная ведьма не способна. Массаж не прихоть, хотя даже если бы и был таковой, ты обязан подчиниться согласно условию.

Я рассказала ему о магии, мышцах, уверила, что каждый из четырнадцати магов этого мира перед сном вынужден просить ближнего хорошенько размять тело, вытрясти остатки магии.

И что-то изменилось. Черты лица короля смягчились. Он расслабился, указал мне ложиться обратно.

Указал, и я подчинилась.

Легла на живот, закрыла глаза, отдалась стараниям пленника. Рейсвальд чутко прислушивался к моему отклику, старательно спрашивал, как долго и глубоко мять каждый клочок тела. Горячие ладони зарывались в плоть, исторгая стон. Дыхание опаляло ухо, когда он наклонялся за уточнениями. В воздухе то и дело раздавались щелчки, сильно пахло озоном, магия искрилась и шипела как следует. А еще нарастало томление внизу живота, разрастаясь требовательным, обжигающим комом.

Я прервала процедуру, как только посчитала возможным терпеть остаточную боль.

Не могла самой себе объяснить почему. Только ощущала, что слишком. Хватит. Близость Рейсвальда приносит больше страданий, чем облегчения. Я облачилась в хлопковую ночную рубашку в мелкий цветочек до пят и указала королю ложиться в мою кровать.

Он будет спать со мною рядом. Все тридцать дней.

Не отпущу его.

Иногда бывает — нахлынет приступ страха, сердце бьется как сумасшедшее, в горле ком, и кажется, что наступил конец света. В этих случаях нельзя испугаться, дать слабину, иначе страх пустит корни и застынет в сердце на долгие годы.

Именно так случилось у меня с Рейсвальдом — когда он не вернулся в таверну забрать меня с собой, как обещал, я так и не смогла оправиться. Сначала гадала, что его задержало, придумывая соперниц, затем, поняв правду, мучила себя догадками, что во мне не так. А когда поступила на обучение к Илстину, увлечение Рейсвальдом превратилось в помешательство, которое не оставляло меня по сей день.

Для этого существовало лишь одно лекарство.

Не отпущу его. Заставлю быть рядом.

Приступ паники не может длиться вечность. Сердце постепенно успокаивается, поняв, что конца света так и не случилось. Если Рейсвальд будет близок, вместе со всеми недостатками, присущими живому человеку из плоти и крови, постепенно одержимость сойдет на нет, и я смогу смотреть на него почти как сейчас — без надломленности треснутого кувшина.

Рейсвальд взбил подушку на широченной кровати, откинул одеяло и с удивлением уставился на шоколадного цвета морскую свинку, мирно посапывающую на белоснежных простынях. Почуяв ветерок, свинка вспрыгнула на четыре лапы, помотала головой и была бесстрашно подхвачена под брюшко.

— Наглец, — прошептала я в мягкое вислое ухо.

Бывший граф Вейнер предпочитал ночевать исключительно в моей постели. Препятствия в виде замка на двери его не останавливали. Неведомыми путями усатая морда по ночам приваливалась под бочок и потешно сопела.

— В вашем замке развелось немалое количество живности, — заметил Рейсвальд.

— Нет, — отрезала я. — Эти не размножаются. Они заколдованные.

Король, видимо, опешил от подобной новости. Он подошел ко мне, отобрал покусывающего и лижущего мне пальцы Вейнера и потрясенно уставился в глаза-бусинки морской свинки.

— Они — люди?

— Нет, пока не выполнят условие.

Увидев удивление в глазах короля, я пояснила:

— У каждого заклинания, направленного на живое существо, есть свои ключи к обратимости. Сложность снятия прямо пропорциональна затратам магии. Мелкие чары снять легко, для крупных следует крепко потрудиться.